О стоимости денег. Критический обзор (6)

Относительно стоимости денег разными учеными экономистами в разное время было сказано столько благоглупостей и ерунды, что нам придется исходить из максимально очевидных и даже банальных предпосылок, постепенно двигаясь к более сложным и неочевидным выводам. Попутно нам придется коснуться и всей той чепухи, которую нагородили вокруг этой проблемы экономисты-теоретики - дабы было понятно, где именно они совершали ошибки и в чем состояла суть этих ошибок.


Итак, что есть объективная стоимость денег? Очевидно, это то количество товара или набор различных товаров, на которые вы можете обменять определенную сумму денег. Если у вас есть 100 рублей и на эту сумму вы можете купить бочку вина, или 5 горшков, или 5 пудов хлеба, или 2 метра сукна, то объективная стоимость денег есть не что иное, как пропорция, в которой вы меняете деньги на тот или иной товар. Другими словами, это меновая стоимость денег, выраженная через различные товары, или же меновая стоимость товаров, выраженная в деньгах. Заметим, что вы можете менять сукно на вино и горшки на хлеб и без всяких денег, и пропорции обмена при этом будут теми же: то есть если вы покупаете бочку вина за 100 рублей, и за те же 100 рублей покупаете 5 пудов хлеба, то это всего лишь означает, что меновая стоимость бочки вина к пуду хлеба относится как 5 к 1, то есть стоимость бочки вина в пять раз больше стоимости пуда хлеба, и при определенных условиях вы сможете обменять бочку вина на 5 пудов хлеба, минуя посредническую роль денег. Таким образом, объективная стоимость денег проявляется как выраженная в деньгах меновая стоимость товаров - то есть то, что обычно называется ценой товара. 

Меновые стоимости товаров, как мы уже видели, в свою очередь определяются субъективными потребительскими и трудовыми стоимостями товаров. При этом потребительская и трудовая стоимость товара меняется в зависимости от количества товара  - потребительская стоимость при увеличении количества товара падает, а трудовая стоимость, напротив, возрастает. Но при развитых торговых отношениях и регулярном обмене эта зависимость отходит на второй план: продавец булочек не продает первую булочку по одной цене, вторую - по второй, третью - по третьей. Он выставляет цену для всего количества имеющегося у него товара, и все булочки он продает по одной цене. Точно так же и покупатель не может купить первую булочку по одной цене, вторую - по второй, и все покупатели покупают все булочки по одной и той же цене. Конечно, когда продажей товара занимается непосредственно его производитель (скажем, если крестьянин продает выращенную им картошку на крестьянском рынке), всегда есть возможность поторговаться, и если вы покупаете значительное количество товара, то продавец может сделать вам скидку - то есть продать вам это количество по цене, несколько меньшей изначально заявленной. Так же чаще всего оптовые цены - то есть цены на значительное количество товара - всегда ниже, чем розничные цены - то есть цены, по которым продается тот же товар в розницу конечному потребителю. Но это никак не отменяет того факта, что какое-то количество товара продается по одной и той же цене. 


В этом состоит важное отличие меновой стоимости от потребительской и трудовой: в меновой стоимости стоимость единицы товара (цена) определяет стоимость и других единиц этого товара, в то время как потребительская и трудовая стоимость единицы товара зависит от количества товара. Откуда возникает это отличие в исчислении меновой стоимости товара от исчисления его потребительской и трудовой стоимости? Очевидно, из того факта, что меновая стоимость есть уже стоимость объективная - то есть стоимость, соотнесенная со стоимостями других товаров других производителей, а потребительская и трудовая стоимость соотносятся, прежде всего, к субъекту потребления и производства, а потому они есть величины субъективные, и именно в таком качестве они и нужны. Но меновая стоимость, -  возникающая в результате регулярного обмена, и особенно если обмениваются не случайно возникшие у производителя излишки товаров, а товары, специально созданные для обмена на другие товары, - уже должна фигурировать как ясно обозначенная объективная величина - то есть должна быть объявлена меновая стоимость товара, и эта стоимость должна распространяться на все единицы продаваемого товара. Регулярный обмен и производство на продажу были бы невозможны, если бы меновая стоимость товара постоянно менялась и если бы каждая единица товара имела свою стоимость, отличную от стоимости других единиц того же товара. Поэтому со временем возникает более-менее устойчивое соотношение меновых стоимостей различных товаров, по которым эти товары в дальнейшем и обмениваются. 

Изчезают ли при этом субъективные величины потребительской и трудовой стоимости? Конечно, нет. Они продолжают действовать и, более того, именно эти стоимости и определяют объективные меновые стоимости товаров и они же ответственны за колебания и изменения этих меновых стоимостей. Меновая стоимость, как мы видели, возникает в результате взаимодействия субъективных потребительских и трудовых стоимостей. Мы сейчас не касаемся вопроса механизма формирования меновой стоимости товара из его потребительской и трудовой стоимости (эту тему мы подробно рассмотрим позже), но очевидно, что то, что называется ценой спроса есть просто некая равнодействующая из субъективных оценок покупателями потребительских свойств товара (то есть потребительская стоимость товара), а цена предложения есть некая равнодействуюшая из субъективных оценок производителями трудовой стоимости товара, а меновая стоимость формируется в результате взаимодействия между этими равнодействующей потребительской стоимостью и трудовой стоимостью - то есть как равенство цены спроса и цены предложения. Многовековой спор экономистов о том, чем определяется цена (меновая стоимость) товара - издержками по его производству или же потребительскими свойствами товара - в рамках нашей теории стоимости абсолютно бессмысленен, так как меновая стоимость формируется в результате взаимодействия этих двух стоимостей. Поэтому при определенных условиях меновая стоимость товара может быть много выше его трудовой стоимости, может быть равна издержкам, а иногда может падать ниже издержек. Важно лишь понимать, что в механизме формирования цены (меновой стоимости) работают две стоимости  - потребительская и трудовая, а не какая-то одна, как это утверждали сторонники трудовой теории стоимости или последователи австрийской теории субъективной (потребительской) стоимости товара. 


Но как только эта меновая стоимость сформировалась и была объявлена производителем, она уже утрачивает всякий субъективный налет, и теперь уже начинается разговор на языке абсолютно объективных величин: по какой цене, в какой  пропорции один товар может быть обменен на все прочие товары, и при этом 1-й пуд хлеба, выставленного на продажу, имеет ту же меновую стоимость, что  и 2-й и 3-й и 4-й. Понятно, что даже в рамках какой-нибудь кратковременной ярмарки стоимость товара может измениться - скажем, крестьянин, чтобы побыстрее распродать свой хлеб, может под конец ярмарки продать остатки хлеба по цене, ниже первоначальной - но это изменение, во-первых, не будет чрезмерно большим, а во вторых, все остатки хлеба крестьянин все же будет продавать по одной цене. И только в этом смысле меновая стоимость предстает для нас как объективная величина, которая одинакова для всех покупателей и которая не зависит от того, какая единица товара продается. А потому меновая стоимость товара исчисляется как всякая другая объективная величина - то есть, скажем, если крестьянин выставил цену 1 пуд хлеба = 10 рублей, то из этого следует, что 10 пудов хлеба стоят 100 рублей.

Понятно, что и объективная стоимость денег имеет тот же самый смысл. Если у нас есть 100 рублей и пуд хлеба стоит 10 рублей, то 10 пудов хлеба мы сможем купить в обмен на 100 рублей. И эти 100 рублей фигурируют как объективная величина для всех продавцов и всех покупателей: стоимость первых 50 рублей может быть для вас субъективно выше, чем стоимость вторых 50 рублей, но за 10 пудов хлеба вы платите 100 рублей - 50 рублей за первые 5 пудов и 50 рублей за вторые 5 пудов. Точно так же и крестьянин продает первые 5 пудов хлеба за те же деньги, что и вторые 5 пудов, независимо от того, насколько субъективная ценность первых 50 рублей для него больше или меньше, чем вторых 50-ти рублей. И поэтому деньги здесь выступают как любая другая объективная меновая стоимость.


Но что определяет величину этой стоимости? Из того, что мы платим 10 рублей за пуд хлеба и 20 рублей за бочку вина, лишь следует, что меновая стоимость хлеба к стоимости вина относится как 2 пуда хлеба=1 бочки вина, и, как мы уже отметили выше, эта пропорция никак не зависит от того, обменивается ли хлеб на вино с помощью денег или без них. Деньги здесь лишь выражают меновые стоимости и соотношения через свои денежные единицы стоимости. Но ведь если бы пуд хлеба стоил 20 рублей, а бочка вина 40 рублей, меновая стоимость этих товаров не изменилась бы, но зато изменилась бы меновая стоимость самих денег. Понятно, что в случае товарных денег (быки, белки, соль) меновая стоимость денег определяется как и у всех прочих товаров - то есть из соотношения потребительской и трудовой стоимости того товара, который по каким-то причинам стал играть роль денег и через который стали выражать меновые стоимости всех прочих товаров. Примерно так же, очевидно, определеяется и объективная стоимость металлических денег, хотя, как мы видели, здесь деньги как идеальная мера стоимости уже отделяется от товарного тела золота или серебра. Но в случае фиатных бумажных денег деньги уже не имеют своей собственной потребительской и трудовой стоимости. Чем же тогда определяется их объективная меновая стоимость (то есть их покупная способность)?  

О стоимости денег. Критический обзор (7)

Однако, прежде чем продолжить анализ объективной меновой стоимости денег (их покупательской способности), сделаем небольшое отступление и рассмотрим более внимательно те ошибки, которые допустил Бем-Баверк в своей теории стоимости и теории денег. Это нам нужно не только для того, чтобы еще раз показать несостоятельность учения Бем-Баверка и всей т.н. "австрийской школы", но и чтобы яснее осознать саму проблематику объективной и субъективной стоимости денег. Основных ошибок у Бем-Баверка две:


1). Он полностью игнорирует существование объективной стоимости денег и всюду говорит исключительно о субъективной стоимости денег.
2). Природу стоимости денег он трактует совершенно неправильно.  


Первая ошибка, понятное дело, возникает прямиком из ошибочности всей теории стоимости "австрийской школы". В сущности, Менгер, Бем-Баверк, а позднее отчасти и Мизес с Хайеком, всегда трактуют объективную меновую стоимость товара как результат сопоставления только субъективных потребительских стоимостей товаров для участников обмена. Если субъективная потребительская стоимость своего товара для одного из участников обмена ниже потребительской стоимости для него чужого товара, и если для второго участника обмена верно все то же самое в отношении своего и чужого товара, тогда между ними возникает взаимовыгодный обмен. Трудовая стоимость и издержки как вторая самостоятельная важнейшая сила и величина, регулирующая обмен и пропорции обмена, у австрийцев отсутствует или фигурирует только в качестве побочной или косвенной величины, которую австрийцы пытаются всеми силами изгнать из своей теории или придать ей второстепенный по отношению к потребительской стоимости характер.

Поэтому и обмен товаров на деньги Бем-Баверк трактует точно так же: если вы покупаете лошадь за 100 гульденов, говорит Бем-Баверк, то это означает, что субъективная ценность ста гульденов для вас ниже субъективной (потребительской) ценности для вас лошади, а для хозяина лошади ваши 100 гульденов имеют большую субъективную ценность, чем ценность для него лошади. Понятно, что и формирование объективной меновой стоимости Бем-Баверк пытается представить точно так же: как равнодействующую множества субъективных оценок денег и товара со стороны покупателей и продавцов, причем оценки эти нужно понимать как потребительскую стоимость товара и денег.

Мы уже говорили, что такое понимание механизма обмена абсолютно ошибочно, и производители, которые торгуют излишками товара или товаром, специально созданным для продажи, ориентируются вовсе не на субъективную потребительскую стоимость своего товара (которая для них представляет незначительную величину и всегда ниже трудовой стоимости и издержек), а на величину трудовой стоимости и издержек по производству своего товара, которую они и пытаются реализовать, превратив ее в "актив", то есть в потребительскую стоимость чужого товара. В отношении обычных товаров австрийцы эту свою фундаментальную ошибку в теории стоимости еще как-то могут завуалировать путем длинных схоластических рассуждений или введения дополнительных искусственных представлений и условий (скажем, введением представления, что ценность всего запаса благ не может быть вычислена, даже если нам известна полезность каждой отдельной единицы из этого запаса)  - и это тем более легче сделать, что потребительская стоимость, конечно, также является главным фактором формирования меновой стоимости товара наряду с трудовой стоимостью товара. Но вот в отношении денег этот номер у австрийцев уже совершенно не проходит, и ошибка, допущенная в теории стоимости, немедленно проявляется и приводит к абсурдным и нелепым выводам. Что такое субъективная потребительская ценность-стоимость товара, ясно и понятно - эта та польза или полезность, которую доставляет товар потребителю, и Менгер с Бем-Баверком довольно подробно об этом говорят. Но что такое субъективная ценность денег и чем определяется ее величина - остается совершенно непонятным, особенно если речь идет о бумажных фиатных деньгах.


Понятно, что субъективная стоимость денег как-то зависит от того количества денег, которыми обладает субъект. Но в чем польза и полезность этих денег? Сказав, что субъективная ценность отдельного рубля уменьшается по мере увеличения количества рублей у того или иного человека, мы еще ничего не можем сказать о том, что, собственно, представляет собой эта субъективная ценность денег и откуда и как она возникает. Поэтому само понятие субъективной ценности денег у Бем-Баверка остается совершенно непонятной и эфемерной величиной, которая возникает чуть ли не как чисто психологическое явление, более характеризующее особенности психики того или иного человека, нежели какие-то объективные закономерности материального мира вещей и товаров. Поэтому у Баверка поведение мота, транжирующего свое состояние, описывается через запятую с такими явлениями, как инфляции или падение стоимости денег в силу каких-то внешних катаклизмов. Стоимость денег Баверк никак определить не может, ему даже не за что здесь зацепиться. В результате абсолютно произвольной и эфемерной величиной у него оказывается не только субъективная стоимость денег, но и меновые стоимости, выраженные через деньги - то есть вся система цен оказывается у Бем-Беверка каким-то чисто субъективным и произвольным феноменом, так как, не определив, что есть субъективная стоимость денег и как она возникает, мы и всю систему цен - то есть систему меновых стоимостей, выраженную через деньги - превращаем в такое же эфемерное и абсолютно произвольное явление.


Позднее другой австрийский маразматик и чудак  - Людвиг фон Мизес - попытался исправить эту очевидную несуразность теории Бем-Баверка и всей австрийской школы. Для этого Мизес развил теорию "вмененной ценности денег", согласно которой ценность денег определяется не собственной полезностью денег, а полезностью тех товаров, которые можно обменять на деньги. Этот мотив, надо сказать, местами проскальзывает и у Бем-Баверка - в частности, когда он говорит о том, что для финансового спекулянта или перекупщика субъективная ценность денег определяется ценностью товара или ценных бумаг, которые он может приобрести, продав наличный товар или ценные бумаги. Но Мизес, как и Бем-Баверк, здесь немедленно попадает в замкнутый круг: ведь если субъективная ценность денег определяется через субъективную ценность товаров, которые можно приобрести на эти деньги, то нужно как-то объяснить, что вообще позволяет обменивать товар на деньги в каких-то определенных пропорциях. Пока у нас есть металлические деньги или фиатные деньги, привязанные к стоимости золота, это еще как-то сделать можно - в таком случае субъективная ценность денег будет определяться субъективной ценностью товаров, которые можно обменять на золото, а поскольку стоимость самого золота фигурирует как стоимость обычного товара, пропорции обмена золотых денег на товары подпадают под обычные закономерности обмена. Но как только у нас появляются фиатные деньги, не обеспеченные золотом, вся австрийская теория снова плывет и рушится, и для ее спасения австрийцам ничего не остается, как упорно отрицать возможность фиатных денег и провозглашать "истинными деньгами" только деньги, обеспеченные золотом. Но очевидно, что здесь мы сталкиваемся уже с простым упорством отдельной эконономической теоретической секты в попытках защитить свои ложные и ошибочные догматы, нежели с решением теоретических проблем самой экономики. Упорствовать в своих заблуждениях можно до бесконечности (как это показали те же марксисты, представители другой экономической секты) - но вряд ли этот путь поможет разрешить проблему стоимости денег.  


Безусловно, сама мысль, что полезность денег как-то связана с полезностью  (то есть потребительской стоимостью) товаров, которые можно приобрести на деньги, является более продуктивной и здравой, нежели придание ценности денег абсолютно субъективного и произвольного характера. Но сама по себе теория вмененной ценности денег еще ничего не объясняет, так как остается непонятным, как именно и почему субъективная потребительская стоимость товаров определяет сначала субъективную стоимость денег, а затем и их объективную стоимость. Ведь в этом случае деньги как отдельная субъективная ценность перестает существовать, и субъективная ценность денег формируется из объективных меновых стоимостей товаров, а сама меновая стоимость товаров в денежных единицах формируется из субъективных оценок денег для продавцов и покупателей, и мы попадаем в замкнутый круг.     

О стоимости денег. Критический обзор (8)

Продолжать анализ допущенных ошибок в трудах теоретиков от экономики можно до бесконечности. Особенно благодатную почву здесь, конечно, представляют "австрийцы" - у них есть какая-то невероятная способность генерировать глупости в попытках замаскировать или исправить глупости своих предшественников. При этом Мизес, не моргнув глазом, умудряется в течение короткого времени полностью пересмотреть свои взгляды по наиболее принципиальным вопросам - в том числе, по теории денег и роли фиатных денег в банковской системе, заявляя при этом о своей неизменной приверженности все тем же "основам австрийской школы". Но австрийцы - это вообще особый клинический случай, это направление с самого начала было невероятно идеологизировано, и в этом смысле они очень похожи на своих принципиальных противников - марксистов.

Однако сама проблематика объективной и субъективной стоимости денег в ходе разбора допущенных ошибок становится теперь более ясной. Мы уже разграничили понятие объективной и субъективной стоимости денег, и теперь нам предстоит найти решение по взаимной увязке этих понятий и по обоснованию стоимости денег на основе самых общих и очевидных положений, избежав при этом введения искусственных понятий и построений или произвольных и ничем необоснованных допущений. Мы должны придерживаться принципа, что деньги есть стоимость, и во всем, где проявляется стоимость денег, мы вполне можем рассматривать деньги как обычный товар. Там же, где проявляется специфика денег как особого товара и где рассуждения о товарных стоимостях становятся недопустимыми в отношении к деньгам, мы должны исходить именно из специфического характера денежного товара и искать объяснение тех или иных явлений в специфике самих денег.

Из анализа учения Бем-Баверка мы видели, что обосновать меновую стоимость денег из представления о субъективной ценности денег не представляется возможным - невозможно вывести меновую объективную стоимость из того, что изначально не обладает ни собственной субъективной потребительской стоимостью (полезностью), ни субъективной трудовой стоимостью. Это совершенно очевидно, и пытаться обосновать стоимость денег из субъективной теории стоимости равносильно бессмысленному долбанию головой в наглухо закрытую дверь. Тем не менее, железобетонные головы австрийских теоретиков оказались настолько непробиваемы, что они продолжили долбиться в эту дверь. Понять их можно - отказаться от попыток вывести стоимость денег и всей системы ценообразования из понятия субъективной ценности для австрийцев означало бы расписаться в полной несостоятельности всей их субъективной теории ценности. Это все равно, что для марксистов - еще одних клинических "экономистов", обладающих той же железобетонностью голов - было бы отказаться от трудовой теории стоимости, на которой стоит все здание марксистской "политэкономии".

Поэтому Мизес продолжил процесс головодолбания и под конец жизни даже создал какую-то свою "теорию денег", в которой наиболее абсурдные положения и выводы, вытекающие из австрийской теории субъективной ценности, были максимально задрапированы и замаскированы. Одной из этих мер было уже упомянутое введение Мизесом понятия "вмененной ценности денег". В принципе, это был шаг в правильном направлении, но Мизес не был бы "австрийцем", если бы он, вместо того, чтобы двигаться дальше от субъективной стоимости денег к их меновой объективной стоимости, не остановился бы и не начал бы топтаться все на том же глухом и ровном месте субъективной стоимости денег. Поэтому Мизес делает еще одно великое теоретическое "открытие" - вполне в духе всех прочих открытий австрийской школы: понимая, что концепция вмененной ценности денег сама по себе является только полушагом и требует либо дальнейшего развития в сторону объективной меновой стоимости денег, либо каких-то дополнительных подпорок, Мизес рождает на свет свою "теорему денежной регрессии". Суть ее сводится к тому, что покупательская способность денег определяется из их покупательской способности в прошлом. То есть, грубо говоря, если вчера вы могли купить на 100 рублей пару портков, буханку хлеба или бутылку кефира, то сегодня в своей субъективной оценке стоимости денег вы будете исходить из того, что вы могли купить на них вчера. Таким образом, покупательская способность денег сегодня обосновывается их покупательской способностью вчера, а их вчерашняя стоимость обосновывается позавчерашней.

Это и в самом деле гениальное теоретическое открытие Мизеса. До таких глубин еще никто не доходил. По сути Мизес вместо каких-то рассуждений и анализа отсылает нас всех в далекое прошлое - причем двигаться мы можем так долго, как захотим, вплоть до того счастливого времени, когда наши счастливые предки обменивали бивни мамонта на каменные топоры. Заметим, что Мизес и австрийцы при этом всегда выступали самыми яростными критиками немецкой исторической экономической школы, и тогда гениальность товарища Мизеса станет для вас еще более очевидной.

Но и это еще не все. Немного подумав и осознав, что даже открытая им "теорема" и вся его "праксиология" и "калькуллетика" (это такие науки, придуманные по ходу товарищем Мизесом) не делают его теорию стоимости денег хоть сколько-нибудь убедительной, товарищ Мизес таки открывает, что у денег таки есть своя собственная полезность! Оказывается, полезность у денег все-таки есть, и состоит она в том, что деньги в любой момент могут оказать нам важную услугу - а именно, мы их можем обменять на какой-то товар! Как товарищ Мизес догадался до этой мысли - это поистине чудо человеческого мышления. Ну а раз товарищ Мизес, наконец, нашел у денег свою собственную полезность, то далее остается только вывести из этой полезности субъективный и объективный спрос на деньги. Ну а потом уже можно путем нехитрых махинаций представить, что и объективная меновая стоимость денег есть результат спроса и предложения денег, то есть что она формируется так же, как меновая стоимость всякого прочего товара. А стало быть, австрийская теория стоимости как бы спасена от поругания и бесчестия.