Контракт с дьяволом

Любопытное интервью о жизни и судьбе советского шпиона Дмитрия Быстролетова - незаконнорожденного сына графа Александра Николаева Толстого, который после революции оказался в эмиграции, но в 20-е годы пошел на сотрудничество с ОГПУ.

Надо сказать, Быстролетов был далеко не единственным русским эмигрантом, который стал работать на ЧеКу. И психологически здесь все очень понятно: для многих русских людей, оказавшихся после революции в Париже или Берлине, сама мысль, что они больше никогда не увидят Россию и что возвращение в Россию невозможно, была нестерпимой. И даже если все в эмиграции у них сладывалось более-менее удачно в плане материальном и личном (а большинство эмигрантов даже этим похвастаться не могло), чувство одиночества и понимание, что им, вероятно, придется прожить всю оставшуюся жизнь за пределами России и умереть на чужбине, толкала их на самые безумные поступки, которые могли бы хоть на шаг приблизить их к России. Все-таки это были русские люди, не совок Обогуев какой. Чем чекисты и пользовались. И многие из них, занимаясь самообманом и не в силах признать очевидного, шли на сотрудничество с ЧеКой, уверяя себя, что и советская большевицкая Совдепия - это тоже Россия, и что служба большевикам может быть полезна России. 

А России к этому времени уже не было. Были большевики, которые потихоньку доедали и доламывали Россию, воздвигая на ее месте крематорий Совдепии. Но многие эмигранты, зажмурив глаза и отключив разум, все же пытались уверить себя, что Совдепия - это тоже Россия, пуcть даже чужая, изуродованная, измученная и истезаемая бандой интернациональных бандитов и шпионов. И в итоге, обманув себя, подписывали контракт с дьяволом, соглашаясь на сотрудничество с Совдепией и ЧеКой.

Ну, и понятно, что в итоге дьявол их обманывал и они оказывались лишь с разбитыми черепками и обломками. И судьба Быстролетова здесь очень показательна. Отбыв срок в ГУЛАГе, пережив сложную жизнь и став полным инвалидом, он писал:

Ночами я просыпаюсь от жгучего горя и стыда и думаю, зачем же мы вынесли столько мук и сами совершили столько преступлений. Тогда мы успокаивали себя мыслью о жертве родине. Это было сомнительное по моральному уровню объяснение. Но оно поддерживало силы и помогало идти в бой. И вот теперь мы узнали, что добытые своей и чужой кровью документы шли в корзину.

Ничтожные дураки не верили им, а отъявленные неприятели верили и скрывали. Я сгораю от стыда, видя, как нас одурачили. Втоптаны в грязь вера в партию и любовь к родине, все изгажено. Страшно к концу жизни остаться у разбитого корыта.

Вот так-то. И сколько их было таких, кто пошел служить дьяволу, и кто в итоге оказался у разбитого корыта. Нельзя подписывать контакт с дьяволом. Ни с советским, ни тем более с нынешним режимом. Останешься у разбитого корыта в итоге. Конечно, большинство русских людей были не стороной такого договора, а только жертвами, которых советская власть взяла в заложники и заключение. Но если есть хоть какой-то выбор - его нужно сделать и сохранить свободу и человеческое достоинство.

Пока Россия снова не станет русским национальным государством - любое сотрудничество с нынешним режимом будет таким же договором с дьяволом. Конечно, всегда найдутся подлецы и негодяи, которые согласятся выполнить работу для режима и, быть может, получат за свою работу какие-то пряники. Такие подлецы находились и тогда, в первые годы Совдепии, и уж тем более они найдутся сегодня, после 90 лет этой власти, когда понятия о достоинстве почти уничтожены. Но всегда нужно помнить, что служба дьяволу - это служба дьяволу, а не что-то другое, и что именно сотни и тысячи таких компромиссов и позволяют этому дьяволу до сих пор существовать и измываться над Россией и русскими.    

Левизна и уголовщина

Очень характерная рецензия на фильм от одного левого товарища.

Соблюдать правила, законы этого вонючего мира - унижение и мерзость. Если не принимаешь буржуазную действительность - становишься маргиналом. Если противодействуешь ей - становишься преступником. Порядочный человек в буржуазном мире - маргинал или преступник. Через преступление можно стать честным человеком, обрести себя и своё место в мире. Революционер - преступник по взглядам, преступник - революционер в поступке.

"Примите свободу преступления и вы навсегда войдёте в состояние бунта, как входят в состояние благодати". Маркиз де Сад.

Собственно, что и требовалось доказать: левые и коммунизм - это чистой воды уголовщина и перверсия по своей природе. И в теории, и на практике.

И ведь товарищ Бланки ничего такого особенного и нового не сказал - все то же самое, если не дословно, то по сути, изложено и самим Карлом Марксом в его "Манифесте Коммунистической партии".

Ваши идеи сами являются продуктом буржуазных производственных отношений и буржуазных отношений собственности, точно так же как ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса.

Ваше пристрастное представление, заставляющее вас превращать свои производственные отношения и отношения собственности из отношений исторических, преходящих в процессе развития производства, в вечные законы природы и разума, вы разделяете со всеми господствовавшими прежде и погибшими классами. Когда заходит речь о буржуазной собственности, вы не смеете более понять того, что кажется вам понятным в отношении собственности античной или феодальной.

Уничтожение семьи! Даже самые крайние радикалы возмущаются этим гнусным намерением коммунистов.

На чем основана современная, буржуазная семья? На капитале, на частной наживе. В совершенно развитом виде она существует только для буржуазии; но она находит свое дополнение в вынужденной бессемейности пролетариев и в публичной проституции.

Буржуазная семья естественно отпадает вместе с отпадением этого ее дополнения, и обе вместе исчезнут с исчезновением капитала.

Или вы упрекаете нас в том, что мы хотим прекратить эксплуатацию детей их родителями? Мы сознаемся в этом преступлении.

Но вы утверждаете, что, заменяя домашнее воспитание общественным, мы хотим уничтожить самые дорогие для человека отношения.

А разве ваше воспитание не определяется обществом? Разве оно не определяется общественными отношениями, в которых вы воспитываете, не определяется прямым или косвенным вмешательством общества через школу и т. д.? Коммунисты не выдумывают влияния общества на воспитание; они лишь изменяют характер воспитания, вырывают его из-под влияния господствующего класса.

Буржуазные разглагольствования о семье и воспитании, о нежных отношениях между родителями и детьми внушают тем более отвращения, чем более разрушаются все семейные связи в среде пролетариата благодаря развитию крупной промышленности, чем более дети превращаются в простые предметы торговли и рабочие инструменты.

Но вы, коммунисты, хотите ввести общность жен, - кричит нам хором вся буржуазия.

Буржуа смотрит на свою жену как на простое орудие производства. Он слышит, что орудия производства предполагается предоставить в общее пользование, и, конечно, не может отрешиться от мысли, что и женщин постигнет та же участь.

Он даже и не подозревает, что речь идет как раз об устранении такого положения женщины, когда она является простым орудием производства.

Впрочем, нет ничего смешнее высокоморального ужаса наших буржуа по поводу мнимой официальной общности жен у коммунистов. Коммунистам нет надобности вводить общность жен, она существовала почти всегда.

Наши буржуа, не довольствуясь тем, что в их распоряжении находятся жены и дочери их рабочих, не говоря уже об официальной проституции, видят особое наслаждение в том, чтобы соблазнять жен друг у друга.

Буржуазный брак является в действительности общностью жен. Коммунистам можно было бы сделать упрек разве лишь в том, будто они хотят ввести вместо лицемерно-прикрытой общности жен официальную, открытую. Но ведь само собой разумеется, что с уничтожением нынешних производственных отношений исчезнет и вытекающая из них общность жен, т. е. официальная и неофициальная проституция.

Далее, коммунистов упрекают, будто они хотят отменить отечество, национальность.

Рабочие не имеют отечества. У них нельзя отнять то, чего у них нет. Так как пролетариат должен прежде всего завоевать политическое господство, подняться до положения национального класса, конституироваться как нация, он сам пока еще национален, хотя совсем не в том смысле, как понимает это буржуазия.

Национальная обособленность и противоположности народов все более и более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни.

Господство пролетариата еще более ускорит их исчезновение. Соединение усилий, по крайней мере цивилизованных стран, есть одно из первых условий освобождения пролетариата.

А то некоторые люди недоумевают, почему в эрэфии правят уголовники и отовсюду блатняк звучит. Да потому. 70 лет уголовной идеологии, что вы хотите? А потом еще 20 уже откровенной уголовщины, без фигового листочка идеологии коммунизма.

Одесса-мама - это и есть родина Совдепии и Эрэфии. Ведь что Карл Маркс, что Беня Крик, что Троцкий со Свердловым и прочим Интернационалом - все это люди одной ментальности. Урла одесская.

Красный уголок Музея революции

Без комментариев.

Либеральный реванш или русская демократическая революция?

Хорошее интервью с Валерием Соловьем.

Не со всем согласен, но в целом оценки правильные. Особенно что касается т.н. "либералов" и постсоветской интеллигенции.

Калининградский рубеж

Философическое

Кантовская философия очень скоро нашла себе опытное подтверждение - вещь для философии ранее немыслимая и небывалая.

Среди физиков времени Ньютона разгорелся спор относительно природы света. Одни физики (как сам Ньютон) полагали, что свет имеет корпускулярную природу и представляет из себя поток частиц. Но вскоре опытным путем было обнаружено, что свет обладает свойствами и проявлениями (интерференция, дифракция), характерными только для волны. И физики, немного посовещавшись, пришли к мнению, что свет - это все-таки волна электромагнитной природы. Однако в начале 20 века ученые в результате опыта фотоэффекта вновь получили результаты, которые однозначно свидетельствовали, что свет проявляет себя как поток дискретных частиц, наделенных всеми теми свойствами, которыми обладают частицы и которыми волна обладать не может.

Как быть? Физики, что касается самой физики, люди практичные и здравомыслящие, и поэтому они не стали впадать в долгие философские споры и признали, что свет имеет дуалистичную, корпускулярно-волновую природу, и что, соответственно, при некоторых условиях свет проявляет себя как волна, а при некоторых -  как поток частиц, названных физиками фотонами.

Физика здесь и заканчивается, и начинается философия. Все это замечательно, но никто не будет отрицать, что мячик - это мячик. Кругленький, перемещающийся всем телом, прыгает себе, скачет. А морская волна - это волна. Бежит по поверхности моря, становится то больше, то меньше, набегает на другую волну, и потом с грохотом обрушивается на берег. И между мячиком и морской волной нет ничего общего. Поэтому представить, как одно и то же - а именно свет - может быть одновременно чем-то вроде кучи летящих мячиков и морской волны, невозможно. Более того, этого себе и сама физика представить не может, так как частица в представлениях физики именно тем и отличается от волны, что это дискретный и локализованный в пространстве объект, а волна - объект непрерывный и не имеющий четкой локализации. То есть физика вынуждена была признать, что одно и то же является чем-то, и еще чем-то, чем оно быть одновременно с первым не может. 

И чем дальше, тем больше таких непоняток возникало в физике (не будем приводить примеры, ограничемся примером света). Что сие значит? А то и значит, что вся докантовская философия была, можно сказать, опровергнута экспериментальным путем. Ведь получается, что между человеческим разумом и природой нет никакой прямой корреляции. Природа не может быть уложена в наши понятия и нашу логику. И если, скажем, существовали бы какие-то платонические эйдосы или неоплатонический Ум, то подобных противоречий не было бы. И поэтому на всей докантовской философии (как идеалистического, так и материалистически-пантеистского толка) можно поставить большой протестантский крест. Аминь. 

А старина Кант, получается, был абсолютно прав, когда утверждал, что все наши понятия (в том числе и логика, и математика) являются не более, чем конструктом нашего собственного разума, который разум использует для описания опыта. То есть математика и логика - это всего лишь своеобразный человеческий язык, с помощью которого происходит описание чувственного опыта. И понятно, что далеко не всегда человек может с помощью своего языка описать то, что он видит. "Слов нет". Для подобного рода описаний мало овладеть языком, но и нужен талант, каким обладает, например, писатель, или нужен особый регламент, согласно которому, например, происходит описание места преступления и улик следственными органами и судом. Но в любом случае такое описание будет неполным и лишь приблизительным.

Конечно, язык математики гораздо ближе к языку следствия, чем к языку поэта  - ведь главная его особенность как раз и состоит в его объективности и общезначимости. Собственно, в этом и заключается главная функция этого языка - описывать реальность в столь формализованных и универсальных для любого человека понятиях, что никаких двусмысленностей, разночтений и интерпретаций здесь возникнуть не может. "2+2=4". "Предел функции - это то-то и то-то". В математике была своя история алфавита (как удобнее записывать числа или дифференциалы, например), некоторые понятия уточняются, но никакого разночтения или рассуждений вроде того, "что же здесь хотел сказать историк Ключевский или писатель Лев Толстой", в математике в принципе быть не может. Что, впрочем, вовсе не означает, что этот язык не может развиваться. Напротив, развитие математики - это и есть развитие этого языка, когда в нем конструируются новые понятия и объекты, устанавливаются новые связи и т.д. Правда, этот язык может развиваться совершенно независимо от опыта, и лишь позднее может обнаружиться, что какие-то понятия или построения этого языка очень удобны для описания какого-то экспериментального опыта.

То есть что такое математика и наука в целом - более-менее понятно. И понятно, что вся т.н. научная картина мира - это не более, чем описание природы, сделанное человеком с помощью специфического физико-математического языка. Ну, вот художник с помощью красок мир изображает. Поэт изображает мир и свои чувства с помощью поэтических форм и специальных поэтических приемов, основанных на обычном литературном языке. А ученые делают то же самое, но с помощью своего особенного языка  - языка метематики, физики, химии или биологии. Где-то эти описания очень удачны, где-то не очень, где-то со временем картина описания меняется, но в целом понятно, что это только описание и что имено оно описывает.

И поэтому нужно сделать следующий шаг и задать следующий вопрос: а как вообще становится возможным такое описание мира и нашего опыта? что делает это описание достоверным? какие есть способы установить несоответствие между описанием и самой действительностью? Скажем, мы можем взять в руки описание места преступления, сделанного следователем, пойти на место событий и проверить, насколько описание является точным и правильным. Или, взглянув на картину какого-нибудь модного еврейского художника Гоймана, воскликнуть: "О! Молодец! Я после поллитра на следующее утро себя точно так же ощущаю, как у тебя на картине нарисовано". А как быть с той же математикой? Как становится возможным применение этого языка к опыту и действительности?