О демократии и самодержавии
Mar. 31st, 2011 02:37 amВ среде широпаевских вонючек, как известно, очень популярна мысль, что, дескать, гнобили и мучали русский народ нещадно в Московском царстве и Петербургской империи, голову поднять не давали. От того и пошли все беды на Руси, согнули мужичка-то нашего русского в бараний рог, так что он и досель разогнуться не может.
Ну, оставим в стороне попытки нарисовать благостную картину старины - в том плане, что русский мужик на кисельных берегах молочных рек почивал, а у этих французиков и англичан и пострашнее ужасы были нашего Ивашки Грозного. Конечно, сгущать краски не стоит, и представлять всю русскую историю как сплошной мрак и ужас тоже не комильфо, но все-таки нужно признать, что было что-то такое душновато-мрачноватое в наших третьих римах, чего в европах не было при всех ее непрерывных ужасах и резни.
Чего именно не было, можно по-разному назвать - то ли свободы, то ли уважения и человеческого достоинства. То есть если в европах и мучали, то как-то иначе это делали, без вот этого вот стремления в прах земной обратить, и не только деньги, власть, землю или звание отобрать, но самой мальской чести лишить, чтобы человечишка и помыслить о себе ничего такого не мог. Ручки-ножки отрежут (и в европах отрезали), но в добавок еще в клетке по городу провезут, чтоб народ поплеваться мог. Вот для этого самого - чтобы не думал о себе чего лишнего.
Объяснений этих безобразий много, но как-то меня лично они все не очень удовлетворяют. Фурсов, например, говорит, что причиной всему был очень незначительный добавочный продукт, который поэтому правящему сословию приходилось с народа вместе со шкурой отдирать - отсюда, мол, и все излишества и художества в плане чрезмерного нагибания мужика и постоянное напоминание ему, что он пыль земная, а не человек. Но в объяснении Фурсова проблема именно экономическая: добавочный продукт вовсе не так строго привязан к простой производительности почвы. Да, похуже почвы на Руси всегда были, и климат суровее, чем в европах. Но это ведь никак не объясняет, почему весь традиционный экспорт из России всегда был в сыром и необработанном виде - от мехов и пеньки до (в более поздние времена) зерна. А ведь, казалось бы, ну наладь обработку тех же мехов или лена - и вот тебе уже на порядок больший прибавочный продукт. Мехов и прочего сырья-то в России всегда было много больше, чем в европах, и не настолько уж она беднее европ была, если считать начать. И европы-то вовсе не за счет какого-то уж слишком распрекрасного климата и почвы выехали (очень умеренные, а местами не много лучше, чем в России), а за счет обработки. То есть за счет технологий, новаций и организации труда. В этом фишка европейского чуда, а вовсе не в почвах и климате. То есть вопрос-то именно в этом: почему в России были невозможны свободные сословия (вроде европейских ремесленных цехов - от тех, что сметану и колбасы делали, до строителей и живописцев)? Ходили, конечно, у нас иконописцы, церквы на заказ расписывали, но не школу свою не основывали, не богатеями не становились. Хорошо, если не прибьет царь или воевода знатный, если ему чего причудится - и то хорошо. Так что и заводы-то промышленные у нас только при казне царской при Петре появились, а не на купеческий капитал. То есть Фурсов неправильно формулирует проблему - неправильно именно с экономической точки зрения.
Часто также на монголо-татарское иго ссылаются. Испортили, мол, поганые русский народ. Приучили к азиатским дикостям - к плетке, хомуту и прочим низостям, вроде матерщины. Но опять- таки, со степняками русские чуть ли не с первых лет своей государственной истории дело имели. Князья и роднились даже с погаными, и частенько на Русскую землю поганых звали в своих междоусобицах. Татары пресловутые в этом плане ничем от прошлых степняков не отличались - тем более что жили они отдельно в Орде своей, и только набегами нахаживали. То есть не было такого уж тесного контакта между русскими и погаными, чтобы те так сильно на всю культуру нашу повлиять могли.
И тут самое-то интересное, что все эти особенности вовсе даже не на Москве появились. Ну, возьмите такие фигуры, как Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский или Александр Невский. Все там из московских особенностей есть уже. Сравните взятие Киева Андреем Боголюбским со взятием Новгорода двумя Иванами. Андрей так поработал, что и трава не росла. С Новгородом не мог пока справиться, а Киев проутюжил и ухандокал почище Батыя какого. Так что московские привычки и политические практики задолго до Москвы выявились. Не настолько явно, не расцвело все это еще пышным цветом, конечно, но явно просматривается. То есть на влияние татар тут никак пенять не приходится. Да и раньше Андрея и Юрия все это просматривалось, хотя и терялось за бесконечными распрями князей.
То есть дело здесь в какой-то особенности всей политической русской культуры. И при Московском самодержавии эта культура просто пышным цветом расцела. Что за особенность? Думаю, та именно особенность в понимании демократии, которую Холмогоров высказал: демократия - это когда "большинство всех нагибает". То, что русское самодержавие сильно отличалось от западных монархий и константинопольского цезаризма - это хорошо известно. Отличалось именно своей демократической природой: русский царь-самодержец - это и было олицетворение русского демократизма и русского народа. Нет, выборов не было, конечно - если не считать призвание Рюриковичей и избрание Романовых. То есть выбирали не отдельного человека, а род, и не на четыре года, а на века - но во всем остальном русский самодержавный принцип был вполне себе демократией.
Демократией русской и православной. А потому поганых и нехристей - не просто нагибали, а разносили так, что те костей собрать не могли. Тотально. (Это к вопросу о русской толерантности и терпимости). Но тут-то и всплывает побочная сторона этой тотальной демократии, прямо по Гоббсу - чем более самодержавен народ, тем более самодержавен и его правитель. И теперь этот правитель не токмо поганого или нехристя какого в дугу может согнуть, но и русского мужичка может. Да что мужичка? Он и любого знатного на сковородке поджарит - на то он и царь. Ивашка-то Грозный не дурак был, и хотя Гоббса не читал, но политические основания своей власти очень хорошо просек. И прямо так и говорил: "Царь я али не царь? А если царь я законный и православный, то кого хочу - казню, а кого захочу - помилую. Ибо я перед Богом за народ русский ответ держу, и кому как не мне знать, как крамолу с Русской земли повывести?"
"Воистину царь!" - кричал какой-нибудь царский холоп Ивашка, когда его на дыбу несли, предварительно в бочку с горячей смолой обмакнув. И это воспринималось нормально: ибо царь не токмо волю Божию вершил, но и волю тотальной русской демократии, которую олицетворял. Ведь когда народ Рима славил своего Императора после победы - то славил он сам Рим, то есть себя самое - свои победы славил. И когда Ивашка Грозный головы рубил - то от имени и во благо русского народа это делал.
И это логика любой тотальной демократии. Когда якобинцы в годы Французской революции террор развязали, то они воспринимали это как действие карающего меча революции - то есть революционной демократии. И поэтому от имени этого революционного большинства нагнуть любого могли. И природа большевизма - схожая. Только там подмена произошла, и под народом, под демократическим большинством не русский народ понимался, а "трудящиеся" - рабочие и крестьяне. А что большевики первым делом рабочих-то старорежимных, не привыкших к такой демократии, почикали, а потом крестьянство голодом уморили - так то особенности марксизма и большевизма.
Но политическая логика здесь одна и та же. И если демократия - это нагибание от имени большинства, то и любого русского мужика от имени этой тотальной демократии, которую олицетворяет царь, можно было нагнуть. И чем больше нагнут - тем, значит, сильнее и прочнее такая демократия. Ну, а то, что в итоге весь русский народ нагнули - это уже вполне закономерный итог. Тотальная демократия неизбежно ведет к тотальному рабству.