runo_lj

Чем хорош Карл Маркс? Тем, что он поставил вопросы, которые "буржуазные экономисты" ставить боялись. Но при этом сам Маркс на поставленные им вопросы дал ответы абсурдные и нелепые. Вместо либеральной схоластики и идеологизированной экономической науки на свет появилась еще более идеологизированная схоластика - только марксисткая, не менее абсурдная и нелепая, чем либеральная.

Скажем, Маркс совершенно справедливо разделяет три вида прибыли:

1) торгового капитала, основанную на простом товарообмене
2) ростовщическую (банковскую), основанную на проценте
3) производственную, основанную на производстве товаров и услуг

Но далее начинаются какие-то фокусы. Маркс крутит и вертит свою формулу Товар-Деньги-Товар (или Деньги-Товар-Деньги), ставит ее и так и эдак, смотрит на нее и сбоку и спереди, - и в итоге вся его "мысль" превращается в пустопорожнее верчение этой формулой. Кого-то эта талмудическая схоластика сына раввина может заворожить. Но нетрудно увидеть, что она всего лишь призвана затушевать нелепости и абсурдность марксистких выводов и формул.

Еврейские штучки

А нелепость марксистких выводов достаточно очевидна - коммунистический гений не может объяснить происхождение торгового капитала, - самого "примитивного и допотопного", по его выражению.

В простом товарном обращении оба крайние пункта имеют одну и ту же экономическую форму. Оба они — товары. И притом товары равной стоимости. Но зато они качественно различные потребительные стоимости, например хлеб и платье. Обмен продуктов, обмен различных веществ, в которых выражается общественный труд, составляет здесь содержание движения. Иначе обстоит дело в обращении Д — Т — Д. На первый взгляд оно представляется, вследствие своей тавтологичности, бессодержательным. Оба крайние пункта имеют одну и ту же экономическую форму. Оба они — деньги, следовательно, не являются качественно различными потребительными стоимостями, ибо деньги представляют собой как раз такой превращённый образ товаров, в котором погашены все особенные потребительные стоимости последних. Сначала обменять 100 ф. ст. на хлопок, а затем снова обменять этот хлопок на 100 ф. ст., т. е. окольным путём деньги на деньги, то же на то же, — такая операция представляется столь же бесцельной, сколь и нелепой. Одна денежная сумма может вообще отличаться от другой денежной суммы только по величине. Процесс Д — Т — Д обязан поэтому своим содержанием не качественному различию между своими крайними пунктами, — так как оба они деньги, — а лишь их количественной разнице. В результате этого процесса из обращения извлекается больше денег, чем первоначально было брошено в него. Хлопок, купленный, например, за 100 ф. ст., снова продаётся за 100 + 10 ф. ст., или 110 фунтов стерлингов. Поэтому полная форма рассматриваемого процесса выражается так: Д — Т — Д', где Д' = Д + ΔД, т. е. равно первоначально авансированной сумме плюс некоторое приращение. Это приращение, или избыток над первоначальной стоимостью, я называю прибавочной стоимостью (surplus value). Таким образом, первоначально авансированная стоимость не только сохраняется в обращении, но и изменяет свою величину, присоединяет к себе прибавочную стоимость, или возрастает. И как раз это движение превращает её в капитал.

Как же объясняет такую метаморфозу сам Маркс? А никак не объясняет. Маркс настаивает, что на всех этапах товарного обмена происходит обмен эквивалентными стоимостями. Следовательно, природа прибыли находится вне товарного обмена как такового. Ее нужно искать - убеждает нас Карл Маркс - в капиталистическом производстве. И Маркс с чувством выполненного долга после проведения удачного фокуса, тут же переходит к анализу возникновения прибыли при капиталистическом производстве.

А как же торговая прибыль? "А никак. Забудьте, детки", - отвечает Карл Маркс, - "Торговая прибыль - это лишь часть капиталистической прибыли, созданной при производстве. И природа у нее, следовательно, та же самая - эксплуатация пролетариата. То есть грабеж средь бела дня!"

"Ну а ростовщическая прибыль откуда берется?" - с надеждой взываем мы к Карлу Марксу. - "Ваша книга называется "Капитал". Ну так расскажите нам, уважаемый Карл Леви Мардохей, какова природа этой самой явной и ранней формы капитализма - ростовщичества и банковской системы! Пожалуйста! Ведь не можете же вы утверждать, что между капиталистом и банкиром нет никакой разницы, и что природа их прибыли одна и та же?"

"Одна и та же," - с невозмутимой еврейской наглостью отвечает нам Карл Маркс. - "Эксплуатация рабочих. О пролетарской революции нужно думать, товарищи, а не о тонкостях в формах грабежа капиталистами пролетариата."

И ведь эта философия марксизма таки была реализована на практике, и простые ремесленники и даже кресьянство были с легкого плеча Маркса названы мелкобуржуазными элементами. И ставили их к стенке как эксплуататров рабочего класса, даже если они производили свои товара собственными руками от начала и до конца.

Спасибо тебе за это, сын раввина, Карл Леви Мардохей Маркс! Ты создал великолепное революционное учение, но при этом доводами разума и экономической наукой пришлось пренебречь. И во многом именно благодаря тебе нам приходится возвращаться к тем же вопросам спустя полтора века, разгребая созданные марксистами завалы и трупы.