Кровавое воскресенье
Jan. 9th, 2012 07:26 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
runo_ljИнтересное изложение событий 9 января 1905 года. Причем уже здесь видно, что петровская империя была обречена. Судите сами:
1. Церковное священноначалие резко негативно относится к деятельности Гапона. Но как-то воспрепятствовать ей оно не может, так как Церковь после Петра фактически превратилась в одно из министерств, и покровительство чинов из полицейского ведомства позволяет Гапону продолжать свою деятельность вопреки мнению церковного ведомства, в котором он числится по штату. В итоге, как маленькая деталь, именно это позволяет ему возглавить шествие под церковными и монархическими стягами и вести свою провокационную деятельность под священнической рясой. А само требование отделения Церкви от государства однозначно трактуется политической элитой того времени как подрыв основ петровского государства. То есть Церковь после Петра, будучи встроена в государство в качестве одного из множества бюрократических ведомств, была полностью обессилена, не имея никакой возможности влиять на развитие нации. И в то же время Церковь воспринималась как часть государства, со всеми сопутствующими издержками.
2. Из этого рассказа видно, что ближайшее окружение Государя в лице министров, градоначальников и полицейских чинов ведет двойную игру. Ничем иным отмену военного положения в Петербурге 8 января и нежелание арестовать Гапона объяснить невозможно. Предлоги, естественно, самые благовидные (нежелание беспокоить Царя и пожертвовать 10-ю полицейскими для ареста Гапона), но понятно, что все это были люди далеко неглупые и они прекрасно понимали, что шествие рабочих должно закончиться кровопролитием. Особенно здесь показательно решение не запрещать шествие рабочих, но остановить его при приближении к центру города - очевидно, что такой сценарий позволял беспрепятственно собраться рабочим в массовом количестве, и потом остановить их шествие к центру без применения силы было бы уже невозможно. То есть политическая элита здесь действовала заодно в революционными партиями, и именно она вполне сознательно спровоцировала кровопролитие. Понятно, что вокруг Государя уже в это время существовал молчаливый заговор элиты, и что открытая измена Царю была вопросом времени.
3. Петицию Царю могли подавать только дворяне - подача петиции рабочими рассматривалась как преступление. Еще одно ужасное явление петровского государства, когда весь русский народ на два столетия был погружен в полное политическое бесправие, и только за дворянством признавались сословные и политические права. Полагаю, что это положение было одним из самых болезненных и напряженных нервов социального бытия послепетровской России. Открыто оно проявлялось редко, но когда читаешь о том, с какой невиданной жестокостью после февраля и во время Гражданской войны солдаты, крестьяне и чернь расправлялись с офицерами и вообще с "господами" - понимаешь, что это стало проявлением страшной ненависти, накопившейся в России благодаря расколу русского общества между дворянством и всеми остальными, произошедшем при Петре. Этот огонь тлел подспудно два столетия, изредка вырываясь на поверхность - как, скажем, во время Пугачевского восстания, когда с дворян с живых сдирали кожу. А потом это пламя вырвалось на поверхность.
Много чего еще можно добавить и о чем поразмышлять, читая эту историю. Кстати, совершенно не удивлен, что долгое время центром революционного движения была Москва - я уже писал как-то, что количество евреев, проживавших к Москве в это время, было каким-то запредельным. Чем, очевидно, во многом и объясняется революционность Москвы.
А мораль сей басни такова: не надо идеализировать петровскую Российскую Империю. Конечно, по сравнению с адом большевицкой Совдепии это было более-менее приличное государство, но в нем Петром были заложены такие чудовищные и уродливые социальные перекосы, что ничем другим история этого образования закончиться не могла. В сущности, в самом своем основании это было очень нездоровое и антинациональное образование.
1. Церковное священноначалие резко негативно относится к деятельности Гапона. Но как-то воспрепятствовать ей оно не может, так как Церковь после Петра фактически превратилась в одно из министерств, и покровительство чинов из полицейского ведомства позволяет Гапону продолжать свою деятельность вопреки мнению церковного ведомства, в котором он числится по штату. В итоге, как маленькая деталь, именно это позволяет ему возглавить шествие под церковными и монархическими стягами и вести свою провокационную деятельность под священнической рясой. А само требование отделения Церкви от государства однозначно трактуется политической элитой того времени как подрыв основ петровского государства. То есть Церковь после Петра, будучи встроена в государство в качестве одного из множества бюрократических ведомств, была полностью обессилена, не имея никакой возможности влиять на развитие нации. И в то же время Церковь воспринималась как часть государства, со всеми сопутствующими издержками.
2. Из этого рассказа видно, что ближайшее окружение Государя в лице министров, градоначальников и полицейских чинов ведет двойную игру. Ничем иным отмену военного положения в Петербурге 8 января и нежелание арестовать Гапона объяснить невозможно. Предлоги, естественно, самые благовидные (нежелание беспокоить Царя и пожертвовать 10-ю полицейскими для ареста Гапона), но понятно, что все это были люди далеко неглупые и они прекрасно понимали, что шествие рабочих должно закончиться кровопролитием. Особенно здесь показательно решение не запрещать шествие рабочих, но остановить его при приближении к центру города - очевидно, что такой сценарий позволял беспрепятственно собраться рабочим в массовом количестве, и потом остановить их шествие к центру без применения силы было бы уже невозможно. То есть политическая элита здесь действовала заодно в революционными партиями, и именно она вполне сознательно спровоцировала кровопролитие. Понятно, что вокруг Государя уже в это время существовал молчаливый заговор элиты, и что открытая измена Царю была вопросом времени.
3. Петицию Царю могли подавать только дворяне - подача петиции рабочими рассматривалась как преступление. Еще одно ужасное явление петровского государства, когда весь русский народ на два столетия был погружен в полное политическое бесправие, и только за дворянством признавались сословные и политические права. Полагаю, что это положение было одним из самых болезненных и напряженных нервов социального бытия послепетровской России. Открыто оно проявлялось редко, но когда читаешь о том, с какой невиданной жестокостью после февраля и во время Гражданской войны солдаты, крестьяне и чернь расправлялись с офицерами и вообще с "господами" - понимаешь, что это стало проявлением страшной ненависти, накопившейся в России благодаря расколу русского общества между дворянством и всеми остальными, произошедшем при Петре. Этот огонь тлел подспудно два столетия, изредка вырываясь на поверхность - как, скажем, во время Пугачевского восстания, когда с дворян с живых сдирали кожу. А потом это пламя вырвалось на поверхность.
Много чего еще можно добавить и о чем поразмышлять, читая эту историю. Кстати, совершенно не удивлен, что долгое время центром революционного движения была Москва - я уже писал как-то, что количество евреев, проживавших к Москве в это время, было каким-то запредельным. Чем, очевидно, во многом и объясняется революционность Москвы.
А мораль сей басни такова: не надо идеализировать петровскую Российскую Империю. Конечно, по сравнению с адом большевицкой Совдепии это было более-менее приличное государство, но в нем Петром были заложены такие чудовищные и уродливые социальные перекосы, что ничем другим история этого образования закончиться не могла. В сущности, в самом своем основании это было очень нездоровое и антинациональное образование.
