О свободе и швабоде (2)

У русского народа понимание христианской свободы чрезвычайно глубоко. Возможно, летописный рассказ о том, как князь Владимир выбирал веру для своего народа, является лишь легендой, но подобные национальные легенды и мифы, как ни странно, отражают реальность национального бытия гораздо глубже и точнее, чем описание подробностей реальных событий. И то, что выбрано было православие, а не иудейский "закон" или исламская "покорность", говорит нам о том, что свобода является важнейшей ценностью русского национального сознания. Об этом же говорит и позднейшая полемика с иудеями, запечатленная в "Слове о законе и благодати"  митрополита Илариона:

Но о Законе, через Моисея данном, и о Благодати и Истине, явленной через Христа, повесть сия; и (о том), чего достиг Закон, а чего - Благодать. Прежде Закон, потом Благодать; прежде тень, потом Истина. Образ же Закона и Благодати - Агарь и Сарра, раба Агарь и свободная Сарра. Раба прежде, потом свободная. Да разумеет читающий : Авраам ведь от юности своей Сарру имел женой - свободную, а не рабу.

В иудейском законе нет свободы - поэтому нет Истины и нет благодати. Благодать же есть дар Бога, дар свободной Личности, который он дает свободному человеку, свободно воспринявшему Истину Христа. Где нет свободы - там нет Христа, там нет истины. Смешно читать, как жиды в Израиле по субботам с помощью носа набирают телефонный номер, дабы позвонить другу в России и при этом соблюсти "закон", запрещающий трудиться по субботам. Еще смешнее, когда эти клоуны и сумасшедшие, столелетиями воспитывавшиеся в тисках тирании и рабства своего "закона", вся религиозная мысль которых была нацелена на то, чтобы удовлетворить свои похоти и при этом внешне соблюсти закон, смеют учить нас, русских, свободе.  

Зачем нужна свобода?

В христианстве понятие свободы неотделимо от Бога и Христа. Но она вовсе не предполагает свободы греха и свободы лжи. Она предполагает трудный выбор, целью которого все же является спасение и истина. Грех и ложь входят через свободу только как естестественная слабость человека, которая простительна только до тех пор, пока они остаются под своими именами греха и лжи. Но как только грех и ложь начинают претендовать на что-то другое, на самобытие, не подлежащие оценке, осуждению и покаянию (или тем более претендовать на восхваление и почитание), христианин уже не может быть к ним терпим и принимает все меры, вплоть до насильственных, дабы пресечь взбунтовавшееся зло. 

Все это имеет прямое отношение ко многим современным социальным проблемам. Долгое время христианство было частью традицонного уклада жизни, и поэтому никакого мировоззренческого разрыва между христианством и социальными проблемами не было. Но с появлением больших антихристианских утопий - либерализма и коммунизма, выросших из антихристианских оккультных течений позднего Средневековья - между христианским вероучением и обществом возник разрыв. Коммунизм и либерализм давали ответы на те вопросы, на которые у христианства ответа не было. Не было не потому, что христианство не могло дать свои ответы, а только потому что оно никогда не ставило перед собой такой цели. В результате формировать представления человека о должном и не должном, о свободе и цели человеческого общежития стали враждебные христианству учения, заменяя человеческие ценности своими идеями о либеральной "свободе" и коммунистическом "равенстве". 

Сформировать такие представления, основанные на христианских ценностях, и призван орден русских православных националистов. Понятно, что речь не может идти о каких-то универсальных рецептах и идеях. Эти представления должны ответить на вопросы русского общества, живущих сегодня, и помочь нам понять, как именно мы, современные русские, хотели бы жить и как нам добиться построения России, приемлимой и удобной для нас, русских.Для нас сегодня это не просто вопрос благополучного будущего. Это вопрос выживания  - слишком дорого нам обходятся чужие рецепты, которые неизменно приобретают откровенно антирусскую антинациональную направленность.  

Например, cовершенно очевидно, что либеральная трактовка свободы для нас не только не приемлима, она нам отвратительна. Мы не можем принять западную толерантность, в который грех легализуется и проповедуется как норма. И поэтому нам нужно сформировать свое представление о свободе, и о том, как и зачем она должна быть осуществлена здесь, в России. Осуществлена для нас, русских. Свобода личная, социальная, экономическая, политическая и - национальная.   

Либеральная свобода как фетиш
   
На самом деле, единственный источник современных свобод  - это научно-технический прогресс. Человек  сумел подчинить себе природу и научился ею управлять в той степени, чтобы его жизнь не зависила от природной стихии. Еще век назад неурожай или эпидемия могли поставить под угрозу жизни миллионов людей, целых городов и регионов. Теперь это не так. И это единственная реальная свобода, которую удалось достичь.

Все остальное в либерализме - это особенности развития исключительно Запада, не имеющие под собой ни универсальных закономерностей, ни универсальных ценностей. Становление современного Запада проходило в тяжелых и страшных муках религиозных войн, борьбы Рима с европейскими монархиями, в борьбе за господство Церкви над обществом и общества за освобождение от такого влияния. Поэтому выход в современность сопровождался на Западе через отрицание Церкви и христианских ценностей. Это трагедия Запада, это его слабость, которая сегодня развилась уже в хроническую болезнь, что освобождение человека от зависимости от природы непременно сопровождается освобождением уже не только от христианства, но и от всего человеческого. И за этим чудовищным надрывом и нигилизмом Запада, в этом его решительном разрыве с собственной историей и культурой лежало только одно - стремление к мировому господству.

Но ведь свобода и технический прогресс не обязательно должны сопровождаться разрушением самого человека. Либерализм уже давно исчерпал свои возможности и становится не столько освободительной, сколько разрушительной силой, угрожающей всему человечеству. И чем более он утрачивает свой освободительный пафос, тем более религиозные черты он приобретает - черты антихристианские и античеловеческие. 

В действительности, значение имеет только продуктивность общественной свободы.  Есть стороны общественной жизни, где свобода мнения и свобода мысли необходимы. Например,  в научном познании или при определении национальной стратегии развития и выживания. Здесь могут быть ошибки, они даже неизбежны. Может быть риск. Но без этого в современном мире нация выжить не может. И именно поэтому свобода, не противоречащая христианским ценностям, является ценностью. Национальной ценностью. И нам нужна национальная свобода, а не либеральный антихристианский суррогат. 

(продолжение следует)